Deftones подкрадываются к вам незаметно. Многие группы заманивают в ловушку из 8-тактовой тишины, следующей за 8-тактовым коржиково-монстровым дерьмовым металом, но этому квинтету из Сакраменто по барабану, что вы мало внимания уделяете их свободной динамике. В таких песнях, как «Pink Maggit» и «Passenger» с их последнего альбома «White Pony», есть длинные отрезки гипнотического, знойного пространства. Смысл: необходимая ярость, которую они вбрасывают, становится еще более резкой и мощной. Черт, это почти похоже на то, что им не все равно.
Изначально вдохновленные кухонным металлом Майка Паттона (Mike Patton) из Mr. Bungle и Faith No More, Deftones не так чтобы уж можно назвать «трендовыми», за исключением нескольких их совместных работ. В «Passenger» звучит вокал фронтмена Tool Мейнарда Джеймса Кинана (Maynard James Keenan), который написал эту песню в соавторстве с вокалистом Deftones Чино Морено (Chino Moreno).
«Песня рассказывает о том, как ты едешь пассажиром в машине с девушкой, которая везет тебя по всему миру, буквально, сексуально, в вихре времени, — объясняет Чино. — Я едва могу сказать, где кончаюсь я и начинается Мейнард».
«White Pony» (2000)
Восхождение Морено, гитариста Стивена Карпентера (Stephen Carpenter), вертушечника Фрэнка Дельгадо (Frank Delgado), басиста Чи Ченга (Chi Cheng) и барабанщика Эйба Каннингема (Abe Cunningham) также было тонким, но неуклонным. Их дебютник 1995 года, «Adrenaline», разошелся полумиллионным тиражом практически без помощи радиостанций, которые все еще пытались впарить нам этот чертов гранж. Неустанные гастроли создали здоровый ажиотаж по поводу выхода их второго альбома «Around The Fur» 1997 года. Альтернативное радио крутило «Be Quiet And Drive (Far Away)», а MTV подхватило клип на «My Own Summer (Shove It)».
После того, как участие в турах «Warped» и «Ozzfest» укрепило их авторитет, Deftones вышли на новый уровень с получившим признание критиков альбомом «White Pony». Это не только утвердило их (с некоторой неохотой) среди металлических магнатов в качестве новых мессий, но «Spin», «Rolling Stone», «Alternative Press» и другие крупные издания тоже встали и залаяли. Но самой большой костью стала их песня «Elite», получившая в этом году премию «Грэмми» в номинации «Лучшее металлическое исполнение».
Но подождите, это еще не все: группа начинает восьминедельный тур по США, который включает в себя выступление в качестве хедлайнера на фестивале «Rockfest» в Columbia Meadows 14 июля вместе с Godsmack, System Of A Down и Saliva. Журнал «Exotic» побеседовал с 30-летним басистом Чи Ченгом, находящимся в своем доме в Сакраменто, прежде чем его группа отправится в дорогу в следующий этап своего тура.
Чи Ченг: «Не надо бросать в нас дерьмо, это была одноразовая акция»
— Как, по-вашему, группа развивалась в музыкальном плане от «Adrenaline» до «White Pony»? Было ли это естественным развитием?
— Все это было естественным развитием, никогда не было надуманным... Мы никогда об этом не говорили. Единственное, о чем мы говорим, это о том, что не хотим делать одно и то же дважды. Поэтому, когда что-то пишем, то такие: «Вот дерьмо, это звучит как эта группа или как та группа» или «Это звучит как последний альбом, не делайте этого». Я имею в виду, в музыкальном плане это всегда будет наш голос, но думаю, что мы все просто пытаемся произвести впечатление на самих себя и сделать что-то необычное для себя.
— В последний год, парни, вы стали любимцами прессы...
— Что странно. Мы всегда его продвигали и продвигали, а теперь, когда получаем все эти критические отзывы, то говорим: «Ну, ладно. Это не совсем то, на что мы рассчитывали, но в точку». Я имею в виду, все всегда говорят: «Черт, ребята, если вы существуете уже 12 лет, то почему у вас вышло только три альбома?». Когда ты из Сакраменто или из Района залива, ты занимаешься музыкой ради того, чтобы играть. Это не то, что двоюродный брат твоего брата работает в A&R (подразделение звукозаписывающей компании, занимающееся поиском новых исполнителей), и ты говоришь: «Давайте подпишем контракт». Мы больше думали: «Давайте попробуем писать хорошие песни и надеяться, что нам удастся собрать небольшую аудиторию и выклянчить у наших промоутеров немного бесплатного пива».
— Как появилась песня «Passenger», написанная совместно с Мейнардом Джеймсом Кинаном?
— Мы друзья. Когда выступали на «Ozzfest», Мейнард сказал: «Слушай, как только ты закончишь с фестивалем, приезжай сюда, и мы будем дурачиться вместе». Я надеялся, что он говорит о сексе, но, видимо, он просто хотел делать музыку (смеется).
— Печатать ли это?
— Да, да, печатайте. Но знаете, мы подумали: «Ну, блин, это же потрясающе, что он хочет с нами работать». Так что уже были потрясены. Ну да, давайте сделаем это, какая честь. Мы всегда уважали то, как Tool делают вещи. Никто не говорит: «Это нью-метал», скорее: «О, это Tool». Это их собственная природа. Он вообще не собирался петь. Просто хотел посмотреть, как мы пишем, и дать нам идеи о том, как Tool делают вещи, просто потому что он интересуется группами. Так что мы отправились к нему на работу, и у нас уже была готова музыка для «Passenger». Мы включили ее, пока Чино выходил за пивом или чем-то еще — его не было в комнате. Мейнард послушал и сказал: «Зачем играть в 4/4, если можно в ¾ или 7/8 или что-то в этом роде?». А потом он просто схватил микрофон и начал петь, и это было похоже на (вздыхает) — понимаете, о чем я? К тому моменту вернулся Чино, и они начали обмениваться идеями и делать свое дело. Мы никогда не собирались использовать Мейнарда на новом альбоме, потому что практически каждая группа говорит: «Ладно, вот наша символическая знаменитость в качестве гостя, наш костыль для альбома». Мы не очень-то хотели идти по этому пути. Но когда действительно записали альбом, то не могли выбросить Мейнарда из головы. И я сказал: «Слушай, чувак, просто позвони Мейнарду и попроси его прийти и сделать эту песню». И Мейнард приехал на два дня: написал, записал, сделал.
— Премия «Грэмми» избаловала вас, ребята?
— Нет. Это мило, понимаете, о чем я? Поставил ее у себя дома и сказал: «Это мило». Не буду врать, это была огромная честь. Это потрясающе, но я не собираюсь позволять этому как-то влиять на меня... Разве что теперь я ожидаю получать бесплатные продукты. Прихожу такой и говорю: «Слушайте, у меня есть гребаная „Грэмми“. И если я должен платить за эту брокколи...» Так что нет, это ничуть не изменило меня.
— Когда, по вашему мнению, вы сможете приступить к работе над следующим студийным альбомом?
— Надеюсь, после летнего тура мы начнем писать и все такое прочее.
— Вы пишете что-нибудь в дороге или приходите в студию с холодными головами?
— Мы никогда ничего не пишем в дороге — слишком заняты тем, чтобы напиваться. Мы не из тех тех организованных групп, которые говорят: «Ладно, круто, встретимся в 3:00 и поработаем в ProTools». Ничего подобного. У нас что-то вроде: «О, эй, вы уже пьете. Круто!»
— Есть ли в группе кто-то, кто отрывается больше остальных, или это сложный выбор?
— Да, да (делает паузу). Это довольно сложно. Стивен курит травку. Я очень много пью. Остальные парни — да все что угодно.
— Любимая отрава?
— О, я не люблю дискриминацию. Не думаю, что это круто в жизни. У меня для всего равные возможности.
— Выход этого материала будет предшествовать вашему концерту 14 июля в Портленде. Конечно, будучи родом из Сакраменто, вы много раз бывали в Портленде.
— Да, черт возьми. Мы выступали в La Luna, наверное, раз 12. Мы любим Портленд. Любое место, где в театре подают пиво, меня устраивает.
— Можете вспомнить какие-нибудь дикие истории с предыдущих концертов?
— Однажды мы выступали на радио, после чего сцена была сильно разгромлена. Я не помню... Кажется, это было... Я был очень пьян! Это было давно, и Creed выступали после нас. Мы были на сцене, делали все, что угодно, и на второй песне я разбил себе глаз — бровь. И я не стал хныкать: «О нет, я распорол глаз. Блядь, я больше не могу играть». Но потом подумал: да ну нафиг. Так что чувствовал себя как панк, верно? И вот мы играем, я истекаю кровью и пью еще больше, думая, что теперь это охуенное панк-шоу для меня. И я говорю: «Бросайте все на сцену!» И люди такие: «Что, простите?» А группа такая: «Эй, мужик, заткнись нахуй!». И я такой: «Бросайте все на сцену, долбаные пиздюки!». Орегон начал нас забрасывать, да? А потом мне стало плохо, потому что в нашего барабанщика попал камень, и теперь у него тоже идет кровь. И я такой: «Этого недостаточно! Подожгите его, блядь, или нассыте на него, прежде чем бросать на сцену!». Я имею в виду, что дерьмо выливалось в бутылки с мочой, и нас забрасывали... но мы допели песню. Я не пытался устроить бунт или что-то в этом роде. Я был такой: «К черту все, давайте веселиться». И зрители тоже веселились, они шли на это. Мы закончили наш сет и ушли со сцены, сказав «Большое спасибо!».
— Итак, сцена разгромлена. Держу пари, Creed были в восторге.
— Они стояли сбоку и смотрели. Я сошел со сцены, увидел их лица, посмотрел на сцену — она, блядь, разрушена — и сказал: «Извините, парни!». И вернулся в гримерку. Связался с медиком, который сказал: «Эй, чувак, тебе нужно наложить швы».
— Отличная реакция. Сначала вскрыть себя, а потом сказать людям, чтобы они бросали в тебя дерьмо.
— Да, так что теперь я надеюсь, что Портленд не будет ассоциировать нашу группу с тем, что надо бросать в нас дерьмо, потому что это была одноразовая акция.
Источник — журнал «Exotic», июль 2001 года
Перевод — Alex Agafonov, Deftones.Ru
