Их сотрудничество на фестивале «Dia De Los Deftones» в этом году вскружило голову элите металла, но совсем немногие могут ожидать, что у Чино Морено (Chino Moreno) и Лорен Мейберри (Lauren Mayberry) из группы CHVRCHES много общего — от музыкально пути до взглядов на мир.
Чино Морено из Deftones и Лорен Мейберри из Chvrches на обложке журнала «Kerrang!»
Тихое гудение саундчека создателей фестиваля «Dia De Los Deftones» доносится в это воскресное утро с бейсбольного стадиона в Petco Park в Сан Диего. Лорен Мейберри, вокалистка и мульти-инструменталистка шотландского альт-поп-трио CHVRCHES, приехала пораньше, чтобы пообщаться с Чино Морено, вокалистом жанро-формирующей группы Deftones из Сакраменто.
Это второй ежегодный однодневный фестиваль, созданный Чино и его согруппниками, и он настолько разнообразен, насколько могут быть разнообразны музыкальные вкусы участников группы Deftones. Помимо CHVRCHES будут выступать рэпер JPEGMAFIA, бельгийское альт-рок трио Brutus, а также громкая французская метал-группа Gojira.
После объявления состава участников фестиваля фронтмен группы Hatebreed Джейми Джаста принял список недружелюбно, увидев, что выступление CHVRCHES запланировано после Gojira. Он обратился к аудитории Твиттера, запостив несколько возмущенных сообщений, которые начались с «Кто такие Churches с буквой V, и почему они играют после Gojira… да пошли вы...». Будучи дипломатом, Лорен уважительно ответила: «Я ходила на концерт Gojira в Глазго несколько лет назад и видела Deftones три раза, поэтому была очень рада, когда нас попросили принять участие. Если кто-то играет поп-музыку – это абсолютно не значит, что они не понимаю или не могут наслаждаться другой музыкой».
Сегодня мы собрали Лорен и Чино не по этой причине, но это отличный пример того, как отвечать скудоумным людям и который отлично показывает, как музыка, влияние и артистизм объединяют, независимо от жанра. На поверхности может показаться, что CHVRCHES и Deftones — из двух разных миров, но если посмотреть на фандомы обеих групп, а также пути вокалистов в музыкальном мире, у них окажется много общего.
Лорен Мейберри: «Так, как я понимаю, допрос начался!»
Чино Морено: «Ты живешь в Соединенных Штатах, верно?»
Лорен: «Да. Я только что переехала в Лос-Анджелес, но мне кажется, что у меня менталитет слишком британский для этого города! До этого я была в Нью-Йорке, ну и в Глазго всю прошлую жизнь».
Чино: «Я переехал в Портленд несколько месяцев назад, хотя родился и вырос в Калифорнии. Портленд постоянно мрачный, но я внутри сам как эмо, так что это неважно».
Лорен: «У нас всегда кто-то в группе депрессует, когда мы находимся на континентальной Европе в ноябре, когда темно больше двух месяцев, а мы даже не выходим на улицу. Мне нравится возвращаться в Лос-Анджелес. Я никогда не перестану любить Глазго, но в нем ограниченное количество пабов. И на тебя постоянно обращают внимание в этих пабах. Мне такое не очень нравится, так как у меня слабо выходит быть „тем самым парнем“. Тем более, когда я хочу просто выпить пинту».
Чино: «У меня так же. Иногда тебе просто хочется выпить пинту пива, а не отвечать на кучу вопросов или фотографироваться со всеми. В наше время смартфонов все принимают это как должное. Они уже даже не спрашивают. Просто держат телефон перед тобой и начинают: „Ты не против?“, и я в ответ: „Конечно“. Но хочу ли я в тот момент фотографироваться с ними? Нет, не очень».
Лорэн: «Однажды утром я пошла в аптеку за женскими принадлежностями, и какие-то дети сделали фото, что было очень мило. А потом я увидела их в Инстаграме и подумала: „Да это ж мы на фоне кучи тампонов!“»
Чино: «Будь собой. Это же классно».
Лорен: «Жизнь идет и во время тура».
Говоря о туре, CHVRCHES в данный момент немного затихают после релиза своего третьего альбома «Love Is Dead» в мае 2018 года. С того времени они много колесили по миру, но скоро возьмут таймаут для записи нового альбома. Трио постоянно появляется на фестивалях с момента выпуска их дебютной пластинки «The Bones Of What You Believe» в 2013 году, вкладывая в концерты огромное количество сил, что обычно ассоциируется с рок-группами.
Чино Морено и Лорен Мейберри, 1 ноября 2019 года, Сан-Диего
Чино: «Так вы, ребята, часто ездите в туры?»
Лорен: «Да, действительно».
Чино: «Вы выступали на фестивалях „Reading“ и „Leeds“ в этом году?»
Лорен: «О, да!»
Чино: «Я видел интервью, где ты говоришь что-то про конец. Вы делаете новый альбом либо просто хотите отдохнуть?»
Лорен: «Мы сейчас это обсуждаем. Некоторые из нас хотят работать постоянно. Другие хотят еще и пожить».
Чино: «Вы композиции пишете всей группой?»
Лорен: «Раньше мы писали всегда вместе, но теперь живем в разных точках мира, нам еще предстоит с этим разобраться. Вначале я думала, что постоянно писать имэйлы будет ужасным занятием, но теперь я поменяла свое мнение, тем более после того, как мы охрененно долго видели друг друга. Хорошо, когда у людей есть личное пространство. А как у вас это происходит?»
Чино: «Очень схоже. Мы все живем в разных местах. Двое живут в Сакраменто, откуда мы все родом. Стивен [Карпентер, гитарист] живет в Лос-Анджелесе, а Сержио [Вега, басист] — в Нью-Йорке. Поэтому нам приходится планировать наши собрания. У нас есть репетиционная площадка в Сакраменто, которую мы снова начали использовать после 10-летнего перерыва. У нас также есть место в Голливуде. Мы собираемся вместе, пишем 10 дней, потом все разъезжаемся по домам, слушаем, что получилось и возвращаемся. Мы занимаемся этим уже полтора года».
Лорен: «Когда мы стали следовать такому плану, процесс стал более плодотворным, потому что перестали просто биться головой о стену. Есть чувство цели и повод, когда мы собираемся вместе, вместо того чтобы встречаться каждый день, сидеть на диване и пытаться придумать новые идеи. У нас есть список слов, которые мы не можем произносить в студии. Нам нельзя использовать „банальный“ или „обычный“. И это помогает, потому что так мы заботимся о чувствах друг друга, но все равно остаемся честными».
Чино: «Ничего себе! У вас есть слова, которые нельзя использовать?»
Лорен: «Ну, у меня хуже всех получается! Если мне кто-то скажет, что текст песни банальный, я буду обижена пару недель. В то же время я тоже могу ляпнуть, даже не подумав: „Да это же банально!“ Это хороший урок».
Чино: «Странным образом, мы группа без „правил“. Мы просто говорим, когда что-то звучит дерьмово, тем самым задеваем чувства (смеется). Мы чертовски давно знаем друг друга. Если бы мы распались, то это случилось бы много лет назад. Теперь мы всегда вместе, и поэтому достаточно честны. Есть вещи, которые могут – и мы это знаем – зацепить кого-то из нас, и стараемся их обходить. Но в большинстве случаев мы просто смеемся. Нам комфортно прикалываться друг над другом, а также смеяться над собой. Мы серьезно относимся к музыке, но это просто музыка. Мы тут не мир спасаем, а всего лишь пишем песни, которые кому-то могут не понравиться, а кто-то насладится ими. Мы стараемся наслаждаться этим».
Лорен: «Очень важно делать такое разграничение. Мы действительно были жертвами этого. Важно заниматься делом серьезно, но не относиться к себе с такой же серьезностью. Мы сильно стараемся удивить во время выступлений, и мне нужно себя от этого чувства отделить, когда я пишу в комнате. Во время записи последнего альбома мы смотрели „Some Kind Of Monster“ [документальный фильм о Металлике], и все были шокированы».
Чино: «Сложная вещь для просмотра, да?»
Лорен: «Некоторые моменты просто нелепы, но с другими я себя могла ассоциировать».
Чино: «Люди говорят, что быть в группе — это как быть в замужестве. Ты в браке со всеми этими людьми. А в браке пары ходят к психологам, чтобы обсудить проблемы с кем-то еще. Они пытаются заставить тебя слушать. Кто-то спросил меня недавно: „Почему группы так не делают?“ И первое, что пришло мне в голову – этот самый фильм. Было неловко».
Лорен: «У нас слишком британский менталитет. Если нам люди скажут: „Делайте вместе упражнения по дыханию“, мы таким заниматься не будем. Но мы пришли к тому, что всегда можем быть честны друг с другом. Эдакий „бутерброд комплиментов“ (английское выражение, означающее позитивную критику — прим. переводчика). Я могу сказать: „Я чертовски люблю тебя, и я не пытаюсь удрать, просто мне это не нравится“. Порой это молчуны, которые тайно обижены на что-то, что кто-то сделал четыре года назад, и это всегда выплескивается наружу в два часа ночи в пабе, что-то вроде: „Это напоминает мне о тех временах, когда вы писали долбанный первый альбом, и даже не слушали меня!“ И ты такой: „Ого!“ Вы ведь находитесь в очень долгих отношениях. Вы должны сделать это правильно».
Чино: «Да. Я думаю, что наша дружба является одной из главных причин того, что мы все еще группа. Естественно, бывают и хорошие, и плохие времена, размолвки тут и там. Мы со Стивеном как-то разругались из-за какой-то мелочи. Мы репетировали перед шоу, что нам стоило бы делать почаще. Есть одна часть в одной из наших старых песен, „Change (In The House Of Flies)“, на которой мы постоянно лажаем. И я просто остановился. Я больше не мог держать это в себе. Я сказал: „После стольких лет мы можем хотя бы сейчас исправить этот кусок, чтобы это больше не происходило? Стивен, ты играешь на одну ноту больше“. А он говорит: „Нет, не играю“. Мы попробовали снова, и он отыграл на отлично. После этого конфликта мы обнялись».
Лорен: «Ты избавился от яда!»
Чино: «Избавился, потому что если бы я держал его в себе…»
Лорен: «Тогда он бы начал гноиться. Я определенно оставляла рану гноиться, а потом думала сказать: „Ну, если ты хотел услышать мнение, мог бы ответить на чертов имэйл“. Но это не очень помогло бы».
Чино: «И все-таки после таких слов чувствуешь себя лучше».
Лорен: «Да. Нужно вовремя такое говорить. К тому же я постоянно забываю долбанные слова песен. Не знаю почему. Я их все знают вдоль и поперек, а потом могу забывать одну песню на пяти концертах подряд».
Чино (смеется): «Сегодня утром я смотрел свои же тексты к песне „Street Carp“! Знаю мелодию, но забываю слова. Смог вспомнить только один куплет».
Лорен: «Теперь я себя чувствую получше, но у вас же намного больше песен, так что тебе дозволено забывать».
Чино: «Я еще не дошел до стадии с телесуфлером. Надеюсь, что мне никогда это не понадобится».
Лорен: "Люди спрашивают меня: «О чем твои тексты?», и я отвечаю, что не знаю».
Чино: «У меня так же. Плохо, что я не храню записи в блокноте. Жду до последней минуты, слушаю, потом спрашиваю себя, что эта музыка заставляет меня почувствовать. Я реагирую на вайб, исходящий от музыки. Начинаю с ритма и мелодии, поначалу напевая непонятные слова, из которых появляется пара отчетливых, и уже от них отталкиваюсь при написании текста. Это путешествие. Люди, наверное, думают, что я сажусь и долго думаю над текстом. Я пытался заниматься таким пару раз, но мне всегда кажется, что если я решу, о чем будет песня, то загоню себя в рамки. Это не кажется естественным. Я бы действительно хотел написать песню и сказать: „Вот, парни, сделайте к ней музыку“».
Лорен: «Я никогда таким не занималась в этой группе. Иэн [Кук] и Мартин [Доэрти] пишут инструменталку, а все вместе мы пишем слова и мелодии. Обычно Мартин что-то зачеркнет, пока я его слушаю, и иногда слово родит идею. У меня есть тетрадка, куда я записываю слова и фразы, и я в нее заглядываю, чтобы посмотреть, может ли что-то подойти. Я пыталась брать какую-то идею и писать об этом – это помогает мне выходить из творческого кризиса, но никогда не создает песню. У меня не получается».
Чино: «Когда мы только начинали, у меня были специальные блокноты, в которые я, выпив пару пинт, набрасывал все свои мысли. Потом, при создании альбома, выискивал среди этих набросков то, что подходит. На нашей первой записи („Adrenaline“) у меня вообще не было написано ни единого слова. Это все были просто выдуманные вещи. Я вообще не был уверен, что могу писать, так что начал мазюкать. Меня попросили отправить на лейбл тексты для первой записи, но у меня их в буквальном смысле не было, поэтому я отправил фотографии своих блокнотов. Некоторые тексты могут соответствовать песням, но они не были изложены на бумаге. На нашей второй записи („Around The Fur“) я улучшил этот подход. А к альбому „White Pony“ я уже чувствовал себя намного увереннее в написанных мной словах, я атаковал их. Теперь же я вернулся назад, к ожиданию до последней минуты и инстинкту, потому что здесь самое интересное. То, как вы реагируете на что-то, когда впервые слышите это, рождает самую лучшую идею. Это твой инстинкт. Такое не всегда работает, но когда работает — получается круто».
Лорен: «Это восхитительный подход, потому что ты реагируешь эмоциями, а не проводишь анализ».
Чино: «Cocteau Twins — хороший пример».
Лорен: «Она [Элизабет Фрайзер, вокалистка] может пропеть весь чертов телефонный справочник, и я буду плакать. Ты даже без слов понимаешь, о чем она говорит».
Чино: «Они мне настолько нравятся, что я слушаю их концертные записи. Есть одна песня, «Pink Orange Red», в альбомной версии и акустической – то, как она делает это настолько одинаково, но в то же время по-разному, и обе версии великолепны. Она реагирует по-разному, потому что музыка разная".
Лорен: «Таковы сегодняшние дела с музыкой. Особенно с массовой. Люди говорят о какой-то формуле к ней. В какой-то степени она существует – но только когда у тебя такой голос, который заставляет чувствовать что-то во время прослушивания, и ты сразу же знаешь, кто поет. Порой, когда я слушаю радио, оно отбирает индивидуальность у голосов. Мне этого не хватает».
Чино: «Было бы круто услышать таких исполнителей по радио, верно?»
Чино и Лорен выбирают свою любимую песню друг друга
Лорен Мейберри — «Digital Bath»
«„Digital Bath“ была фактически первой песней Deftones, которую, как я помню, я начала слушать осознанно. Одновременное сочетание агрессии и уязвимости в вокале, большого количества The Cure в гитарах, атмосферные цифровые звуки — это было намного более захватывающим, чем все то, что делали многие металлисты в то время».
Чино Морено — «Lies»
«Я выбираю „Lies“ с первой записи CHVRCHES. Песня имеет легкую индустриальную атмосферу 90-х, которая до сих пор остается для меня самой лучшей клубной вещью. Мне также нравится, как голос Лорен располагается на дорожке, но это всего лишь занудное наблюдение».
При упоминании радио разговор Чино и Лорен естественным путем переходит в обсуждение их знакомства с музыкой. Похоже, пара признает семейное влияние в целом, обнаружив, что часто не было какой-то общих нитей, связывающих все звуки и жанры, с которым они бы контактировали во время их взросления в разных частях мира в очень разные эпохи. Становится понятно, почему ни один из них не чувствовал себя ущемленным, давая себе художественную свободу при поиске новых путей реализации таланта.
Лорен: «Я научилась играть на барабанах по табам к альбому «Take Off Your Pants And Jacket» группы Blink-182, когда мне было 17 лет. Прослушивание этого материала дало мне понимание о гармонии и мелодиях, но я все еще учусь. Мои родители не музыканты, но они слушали огромное количество музыки и не были снобами. Если им что-то нравилось, им было все равно, какой это жанр. Мой отец слушал Steely Dan, а мама слушала Sade. Энни Леннокс постоянно играла в нашем доме. То, как она использовала свой голос, заставляло меня думать, что она самое лучшее существо, после куска хлеба".
Чино: «Это хороший опыт воспитания. Мои родители были такими же. Они выросли в доме, где играла любая музыка. Я никогда не стеснялся какого-то жанра. Я любил Мадонну, а Culture Club были моей самой любимой группой. В пятом классе я нарядился Бой Джорджем на Хэллоуин, и надо мной смеялась вся школа. Но мне было все равно. Первый хип-хоп, который мне понравился, был Afrika Bambaataa. Для меня это была первая электронная музыка. Звучало так футуристично, как будто из космоса. Затем я услышал Depeche Mode. Моя старшая сестра поставила мне их альбом с лучшими хитами, его звучание было романтичным и темным. Было все такое иностранное, потому что они из Англии, а я никогда Сакраменто не покидал. Я чувствовал себя крутым, потому что моя любимая группа была из такого далека. Это меня заставило влюбиться в них. Они были всем, что я любил в музыке. Да под некоторые их песни можно даже брэйкдансить, если захотеть. Именно это зародило во мне в ранние годы желание быть причастным к музыке. Жанр не важен».
Лорен: «Как ты начал петь?»
Чино: "Когда я пришел в группу, звучание было тяжелым, а в тот момент The Smiths были моей любимой группой. Поэтому я пытался выдавать хреновую версию Моррисси поверх музыки, и было весело. Все другие в группе говорили: «Кто этот поющий парень с нелепой прической в стиле „помпадур“? Он ужасен!» Но я знал, как скримить, и в детстве читал рэп, так что осознавал, что у меня есть чувство ритма. Наш первый альбом был моей попыткой слиться с группой. Во время его написания я научился лучше петь. Это стало нашим звучанием. Оно не было одномерным".
Лорен: «Именно это меня взволновало, когда я нашла вашу музыку. В ней были как бы две мелодии. Она могла прийтись по душе не только любителям тяжелой музыки, но и тем, у кого другие предпочтения. В подростковом возрасте я очень обращала внимание на жанры. Люди говорили: „Ты не можешь слушать такое“, и ты думаешь: „А я и не знала! Никто же мне не сказал!“ Я рада, что та пора закончилась, потому что понимаю, что ощущение идентичности и общности важно в таком возрасте, но такая жизнь грустна».
Чино: «Да, ты загоняешь себя в рамки. Не нужно себя ограничивать, особенно в столь юном возрасте, когда вокруг столько всего. Если ты следуешь только одной вещи долгое время, ты себя огораживаешь от других ощущений. В любом жанре есть хорошее и плохое. В наши дни я в любом жанре могу найти для себя что-то интересное – даже в кантри».
Лорен: «В плане текстов и исполнения, как мне кажется, рок-сообщество не хочет нас принимать, и поп-сообщество тоже не принимает, так что мы застряли на медленном плоту где-то посередине этого. После определенного времени самое интересное для нас – это адаптировать идею откуда-то извне. Народ думает, что если мы электронная группа, то должны быть серьезными, с невозмутимым видом, но для нас это неестественно. Если ты из „поп-проекта“, то должен определенно одеваться и петь об определенных вещах? Я ненавижу это. Я не пишу песни про походы в клубы в пятничный вечер. Можно написать об этом же, но в другом контексте. Такое сопоставление контекстов больше всего и нравится».
Чино: «У вас, ребята, отличный баланс. Хорошее время для существования. Вы уже во все окунули палец, да?»
Лорен: «Да. Поначалу, когда мы играли на фестивалях, то были сбиты с толку, потому что не знали, где вообще наше место. Фаны тоже были в недоумении, как и музыкальные таблоиды, которые не могли определить, что мы такое».
Чино: «С нами было то же самое, особенно в самом начале. Мы никогда не вписывались в мир метала. Мы выступали с ними на одних площадках, но никогда не были… а, не важно. Мне всегда казалось классным, что мы могли окунуться в любую идею и заставить ее работать. Это тоже прибавило годы к существованию группы, потому что мы никогда не были чем-то определенным. Я думаю, что вам это тоже поможет».
Лорен: «Спасибо. Все это заставляет меня чувствовать себя лучше!»
Чино и Лорен размышляют о 20-летнем альбоме White Pony, который изменил их жизни…
Чино — создатель:
«Это была классная, веселая запись. В то время музыкальным климатом вокруг нас были такие группы, как Limp Bizkit. Мы были вовлечены в такую музыку. Так что данный альбом был нашим ответом на это. Я чувствовал, что мы освобождали себя. Каждый раз, когда что-то звучало посередине, мы поворачивали налево. Я совершенно не думал, что это будет наш самый коммерчески успешный альбом. Мы хотели что-то сделать против шерсти, но он законтачил с людьми. На сегодняшний день он наш самый успешный. Имеет значение то, что мы следовали своим инстинктам и старались испытать себя, чтобы извлечь из нас что-то лучшее. Я горжусь этим».
Лорен — фанатка:
Когда я впервые слушала «White Pony» и Deftones, то сосредоточилась на игре на барабанах, потому что Чино начинал как барабанщик и перешел к пению, как и я. Затем я играла на клавишных и как-то оказалась здесь. Я не хотела быть лидером. Задумка в том, что для того, чтобы быть им, нужно иметь эго, а я не ощущала в этом необходимости. Чино — один из лучших фронтменов всех времен. «White Pony» для меня отличало то, как они писали и о чем они писали. Они явно слушали не только металл. Deftones открыл мне этот жанр и показали, что он может быть хитрым и уязвимым.
Материал из журнала Kerrang! 1801 от 30 ноября 2019 года. Автор оригинального текста — Eve Barlow, фото — Jonathan Weiner.
Перевод — Nika Kustkova (специально для Deftones.Ru), Алексей Агафонов
Спасибо за перевод! Отлично, что сайт по-прежнему жив!