Оглушительные тона группы Deftones
Deftones вырвались из Сакраменто, штат Калифорния, в 1995 году со своим дебютным альбомом «Adrenaline». Это было подходящее название для конфронтационного металлического грайнда группы — стиля, который они разрабатывали с 1989 года в относительной безвестности. Треки в фильмах «Ворон: Город ангелов» и «Побег из Лос-Анджелеса» принесли группе широкую известность и позволили им охватить более широкую аудиторию с их диском 1997 года «Around The Fur».
Музыкальный рост между альбомами «Adrenaline» и «Around The Fur» был значительным, но он меркнет по сравнению с развитием, которое произошло за последние два года. Последний альбом Deftones, «White Pony» (который сразу же занял третье место в чарте альбомов Billboard), является более текстурным, экспериментальным и интуитивным, чем все, что было в дискографии группы. Но, несмотря на то, что он доступен мейнстриму, его вряд ли можно назвать заурядным, что доказывает, что Deftones — группа, которая уделяет больше внимания наслаждению своей музыкальностью, чем реальной славе.
Группа Deftones
Guitar.com встретился с гитаристом Стивеном Карпентером (Stephen Carpenter) за кулисами театра «Ривьера» в Чикаго, чтобы поговорить о внезапном успехе его группы, состоянии поп-чартов и, конечно же, об игре на гитаре. Карпентер также поделился с нами некоторыми советами по игре в двух сопровождающих видеоуроках.
— Ваш новый альбом дебютировал довольно высоко в чартах.
— Да, было дело… Я ожидал большего, потому что знаю, что наша хрень того стоит. Я особо не слежу за чартами, так что не знаю, кто их там занимал или нет. Не знаю, была конкуренция или нет, но явно была. Если бы два человека перед нами не выпустили пластинки в последнее время, мы были бы номером один. Номер три для нас и есть номер один. Если вы поставите нас на второе и первое место в перспективе, мы в значительной степени будем номером один в том, что мы делаем. Так что это довольно круто. А это были Бритни и Эминем. «Эй, ребята, вам нужно уйти в отставку».
— Как вы относитесь к нынешнему состоянию музыки?
— Это странно. Нас вообще не касается то, что происходит на самом деле, кроме разве что того факта, что есть какие-то громкие гитары. Уже даже не так много крика. И если бы все говорили о нас, давайте просто скажем, что это были обычные разговоры, и они были у всех на уме — это не влияет на то, что мы делаем. Если бы там вдруг оказалось 10 миллионов человек, для нас было бы то же самое, только людей больше. Мы не стали бы говорить: «О, теперь мы рок-звезды, и давайте постараемся быть крутыми». Мы бы такие: «Хорошо, какие песни ты хочешь сыграть?»
— Вы помогли создать большую часть тяжелых тонов и гитарных стилей, которые в настоящее время очень популярны. Как вы к этому относитесь?
— На самом деле я об этом не думаю. Не думаю, что мы стали пионерами чего-то, чего еще не было раньше. До нас это были Rage Against the Machine, до них были Faith No More. Не то чтобы мы действительно были пионерами в этом. Я имею в виду, что мы существуем дольше, чем Rage Against the Machine. Мы не были на мировой арене так долго, как Rage Against the Machine — но мы вместе уже 12 лет. Это ненадолго. Но наша цель не в том, чтобы прославиться, а в том, чтобы добиться успеха, делая то, что нам нравится.
— Повлияли ли на вас Rage Against the Machine и Faith No More?
— Что ж, Faith No More определенно оказали влияние, Rage Against the Machine повлияли не настолько, потому что к тому времени, когда они появилась, мы уже делали то же самое. Мы никогда не были группой одного музыкального стиля. Если вы послушаете наши записи, то увидите, что каждая песня отличается от предыдущей, и каждая запись отличается от предыдущей. Но отношение и эмоции, которые входят в написание наших песен, одинаковы на всем протяжении. Наш звук — наш основной звук — всегда рядом.
— Как ты пишешь свою музыку?
— Что касается меня, то я не пытаюсь быть просто исполнителем, я стараюсь слышать звуки и песни, а не какую-то забагованную пьесу, которую никто не может понять. Мы пытаемся настроить музыку так, чтобы она не была идеально правильной. Мы все так хорошо знаем друг друга, что, прежде чем кто-то попытается что-то сыграть, я знаю, что именно это будет. Поэтому я меняю то, что делаю, чтобы выбить их из колеи, потому что хочу, чтобы они изменились. Я имею в виду, что люблю такие группы, как AC/DC, но у них же все песни одинаковы. Я не знаю, как они запоминают, что это за песня.
— Ты сильно изменил стиль своей игры на гитаре с тех пор, как Deftones начали записываться?
— Нет. Разница между сейчас и пятилетней давностью заключается в настройке. Кроме того, это мой физический подход к моему инструменту. Если я найду что-то хорошее, понравится ли это остальной группе? Если я приду к столу с тысячей идей, то могу уйти с тремя, которые всем нравятся. Как музыкант я считаю, что все, что делаю, прекрасно. Я не виртуоз. Я не знаю теории, не могу исполнить соло даже ради спасения своей жизни. Но я не беспокоюсь об этом. Для меня музыка исходит из искренней точки в вашей личности. Даже если это что-то самое простое. Если есть искренность, ты узнаешь.
— Но критики и даже широкая публика всегда требуют чего-то другого.
— Вот это и круто в наших фанатах. Наша аудитория – отражение нашего вкуса. В целом, наша аудитория — это единая аудитория, но она состоит из множества разных детишек, которым нравится разная музыка. Кто-то подойдет и скажет: «О, мне нравится эта песня, это твоя лучшая песня», а кто-то другой спросит: «Чего?» И вот это круто.
Автор оригинальной статьи — Adam St. James (Guitar.com)
Перевод — Alexey Agafonov (Deftones.Ru)
