Фронтмен группы Deftones Чино Морено (Chino Moreno) стал гостем в недавнем эпизоде подкаста «The Peer Pleasure Podcast» с Дьюи Халпаусом (Dewey Halpaus). Обширный разговор, который вы можете услышать по ссылке выше, глубоко погрузился в творческий процесс Морено, его вдохновение, его нежелание пользоваться социальными сетями и многое другое.
Чино Морено рассказывает о Мадонне, подарившей ему свой обнаженный постер, о столкновениях с хардкорщиками и неизданном материале Palms
Слушать «ню-метал» было сущим мучением
Когда Чино спросили о резком отходе от ню-металлической сцены, который Deftones сделали своим платиновым альбомом 2000 года «White Pony», Морено ответил, что не просто нежелание быть отнесенным к этому жанру побудило группу к выйти за свои рамки:
«Когда мы сделали „White Pony“, это определенно было ответом на то, что происходило вокруг нас. Как мне кажется, на тот момент мы немного устали от музыки, даже не столько от ее звучания — то есть, конечно, от самого звука тоже, — но я думаю, что вся идея этой музыки нас сильно замучила…
Слушать большую часть музыки в стиле „ню-метал“ было сущим мучением. Когда мы сделали „White Pony“, мне вроде как было уже слегка за 20 или около того. Как и в случае с нашей первой пластинкой, некоторые из тех песен я написал, когда мне было шестнадцать, так что мы говорим об одиннадцати годах спустя — я уже не могу петь о своем детстве или о чем-то еще. Я был взрослым. Я жил сам по себе. Я гастролировал, причем по всему миру. Я не был ребенком, над которым издевались или что-то в этом роде.
Искусство не родилось из чего-то мучительного для меня или чего-то, что мне необходимо было сбросить с груди. Как само искусство, так и музыка были чем-то вроде эксперимента, исследования, уводящего от всего. Поэтому последнее, чем я хочу заниматься — это создавать музыку, находясь в каком-то уязвимом месте.
И не для того, чтобы расстроить кого-то, потому что я понимаю, что музыка оказывает терапевтическое воздействие на многих людей, но это было не мое. Думаю, это было вообще не для нашей группы.
Поэтому, когда мы сделали эту запись, я смотрел на нее как на что-то вроде первопроходца, но без предвзятого представления о том, что именно мы делаем. Мы просто знали, что хотим рискнуть, немного расправить крылья и просто отправиться в разные места. Мы не знали куда конкретно, просто в разные места».
Я только и делал что участвовал в драках
Он также продолжил рассказывать о том, как столкновения с местной хардкор-сценой в городе Сакраменто, штат Калифорния, в первые годы существования группы частично подпитывали агрессию, присутствующую в их дебютном альбоме «Adrenaline» 1995 года, который стал платиновым. Этот разговор начался, когда его спросили, издевались ли над ним, когда он был моложе, на что Чино сказал:
«Нет, совсем нет. Я понимаю, что некоторые люди были такими, и, знаете ли, музыка, которую они создают, имеет для них терапевтический эффект именно по этой причине, поэтому я бы никогда не сказал об этом ничего плохого. Но я просто знал, что это не про меня, поэтому, если вы послушаете песню вроде „7 Words“ или что-то в этом роде, вы поймете, что я злюсь, вроде как злюсь на общество. Я имею в виду, что, может быть, это просто форма запугивания, но это похоже на то, когда люди вроде как не верят в тебя и тому подобное и просто говорят всякое.
Было много групп, знаете, некоторые другие группы, особенно хардкорные ребята и тому подобное, которые были стрейтэджерами или кем-то еще — и если вам это нравится, то это здорово, делайте что угодно. Но я помню, что многие из тех ребят ругались со мной, они пытались доебываться до меня. Я прошел через это.
Они вроде как полностью на своей волне, бла-бла, но я не был таким, я просто не ладил с ними. Так что участвовал в нескольких драках. В моей жизни был год, как мне помнится, когда я только и делал что участвовал в драках, во множестве драк.
И это было прямо перед тем, как мы подписали контракт. Но что касается самого Сакраменто, то мы уже были здесь как бы большой группой. Мы были хорошо известны, билеты на все наши выступления полностью распродавались, многие люди приходили на наши концерты.
А потом, в связи с этим, последовала небольшая негативная реакция и зависть со стороны многих хардкорных ребят, которые годами справлялись с этим сами и делали что угодно, но и мы тоже. Но мы не входили в их группировку, мы не были хардкорными. Мы были собой, мы всегда были собой. И мы не вписывались в их повестку дня, поэтому когда бывали на вечеринках, то все оборачивалось сразу как бы... Я участвовал в кулачных боях. И вот однажды я просто решил, что больше не буду драться. То есть, если бы пришлось, то да, но я просто понял, какое это имеет значение.
Так что я полагаю, что это может быть в некотором роде форма запугивания или своего рода испорченность или что-то еще. Но вернемся к тому, что я говорил — это наша первая пластинка, и я думаю, там было много того беспокойства и гнева, ну типа, пошел на хуй — что-то вроде того...
...Но через некоторое время это вроде как рассеялось, и я подумал: зачем мне делать музыку и беспокоиться о том, что кто-то скажет что-то негативное? Вроде как просто основываю на этом все свои эмоции. Даже в записях Deftones теперь не все так весело. Все еще есть небольшое недовольство и некоторые вещи, а также темные темы и образы.
Но так не может быть все время, ничто не может быть все время. Я думаю, это должно быть правдой в отношении того, как звучит музыка, и музыка — это то, что вдохновляет каждое слово, которое появляется, когда я сижу и пишу. Просто будто задаешься вопросом: „Что эти ноты заставляют меня чувствовать?“ То есть, на самом деле я не говорю этого себе, а просто пишу как пишется. И, оглядываясь назад, сажусь и смотрю, и получается „ух!“ — если понимаете, о чем я. Некоторые определенные вещи выйдут наружу, но это в значительной степени просто реакция на песню, на звучание того, что мы делаем».
Это была всего лишь парочка членов
Говоря о своих столкновениях с участниками хардкорной сцены, он прокомментировал так:
«Я бы не сказал, что это были какие-то конкретные банды. Это были просто другие дети, все они были моего возраста, то есть тоже были просто детьми, но как бы из других групп. Их любимая музыка была похожа на хардкорную музыку. Сейчас я знаю о ней гораздо больше, чем в то время, когда я как бы мало знал о хардкорной музыке. Когда я её услышал, для меня это звучало как металл, но в ней, я думаю, было послание, и это здорово.
Пожалуйста, не поймите меня неправильно, будто я ненавижу хардкорную музыку. Я просто говорю, что в то время, когда я был ребенком, то не знал этого, потому что не был на той же сцене, что и они.
Просто я помню, что была парочка субъектов, которые были конкретными членами или кем-то еще в этом роде, поэтому я не должен говорить, что все они были такими, нет, это была всего лишь парочка членов. И, вероятно, это в основном связано с тем, что мы все занимались музыкой, будучи, как вы знаете, молодыми тинейджерами, и вдруг Мадонна подписывает контракт с нашей группой. Так что они, вероятно, просто относились к этому так: „К черту этих парней. Почему они привлекают внимание?“»
К сожалению, его появление в качестве гостя на альбоме Strife 1997 года «In This Defiance» не рассматривалось как возможная связь или реакция на это.
На этом постере она обнаженная
Затем разговор перешел на его личные отношения с Мадонной, которая возглавляла первый лейбл группы — Maverick Records. Он рассказал, что она подарила ему свой обнаженный постер:
«У меня дома есть постер, который она мне подарила. На этом постере она обнаженная. Я не знаю, продавался ли он когда-нибудь. Это не что-то непристойное или что-то в этом роде, это типа портрет, который она подписала для меня, и я дорожу этим.
Я был маленьким ребенком, который любил Мадонну, Майкла Джексона, Принца. Это мега знаковое дерьмо, так что ни в коем случае не думайте, что я бы запросто мог с ней потусовать, если б хотел. Нет, я бы объебался по полной».
Песни уже есть, нужно записать еще несколько вокалов
Говоря позже о работе с Palms, группой, которая объединила его с различными бывшими участниками Isis, он сказал, что чувствовал, что материал, который они сделали вместе, в целом лучше воспринимается вживую. Говоря о времени, проведенном в группе, он сказал:
«Мы сделали это с намерением, чтобы это не была группа… Это было просто весело. Я тусуюсь с моим другом Аароном Харрисом, мы просто экспериментируем и делаем музыку. Но это было не похоже на группу. Это была куча музыки, которую они уже создали, а я просто спел поверх того, что у них было.
Я не принимал участия ни в создании самих песен, ни в чем-то еще, ни в игре на гитаре. В конечном итоге мы выступали вживую, и я играл на гитаре, и мне показалось, что концертная версия намного лучше, потому что она была более напыщенной и динамичной.
Но да, это было сложно из-за ожиданий того, что могло бы быть. Я лично чувствовал себя немного разочарованным. И если я так себя чувствовал, то знаю, что и многие другие люди, должно быть, тоже чувствовали то же самое.
Но при этом я рад, что сделал это. Это было супер весело, и мы на самом деле написали несколько песен сейчас — те, которые мы сделали вместе как группа — у нас, вероятно, есть около четырех или пяти мелодий из тех, над которыми мы начали работать, которые мы на самом деле записали, а потом все как бы было поставлено на паузу, потому что мне пришлось пойти и записать альбом Deftones или что-то еще. Мы не могли этого сделать.
Мы все еще можем сделать это в какой-то момент, потому что, очевидно, песни уже есть, и мне нужно записать еще несколько вокалов и прочее. На самом деле это больше похоже на смесь Isis и Deftones, здесь гораздо больше гитарного звучания, я думаю, вы бы сказали — искаженной гитары, динамичной».
Напоминаем, что уже совсем скоро — 25 сентября — выходит девятый студийный альбом «Ohms» группы Deftones.
Перевод — Алексей Агафонов.
Понравился материал? Вы можете поддержать сайт, сделав любое пожертвование. Мы очень благодарны за это!
