В год, который сошел с рельсов, альбом «Ohms» доказывает, что альт-металлические рокеры совершили величайший акт сопротивления
Чино Морено из Deftones наконец-то достиг равновесия. Фото — Tamar Levine
Кувыркаясь в пенистом потоке синтезаторов и скрежеща гитарой, Чино Морено задается вопросом, как он здесь оказался, «в хаосе, где тепло». Мир, в котором вокалист Deftones оказался в песне «Pompeji» с нового альбома «Ohms», он и его коллеги по группе культивировали на протяжении 25 лет. Начиная с альбома «Adrenaline» 1995 года, квинтет из Сакраменто неуклонно культивирует великолепно грязную форму арт-метала, построенную вокруг вечно неоспоримой идеи о том, что существует прекрасная сила, которая приходит, когда заглядываешь глубоко в свои собственные раны.
«Ohms», девятая пластинка группы, появилась спустя двадцать лет после их самого признанного альбома «White Pony», но группа, запечатленная здесь, играет с запертой в себе свирепостью, которую они не демонстрировали настолько последовательно со времен пластинки «Deftones» 2003 года. «Ohms» также может быть самой мелодичной записью, которую они когда-либо делали — такие песни, как «Urantia», «Genesis» и «This Link Is Dead» сочетают мелодичность с тяжестью с изяществом их давних героев из группы Hum или как в «Fuck You (An Ode to No One)» версии Smashing Pumpkins. Исчезли периодически затянутые фрагменты, которыми был полон альбом 2016 года «Gore», а вместе с ними и любые аргументы в пользу того, что Морено и гитарист Стивен Карпентер, чья девятиструнная гитара выдает настолько густой звук, что в него можно вставить ложку, находятся в состоянии войны за направление группы. Немногие команды на столь глубоком этапе своей карьеры так счастливы играть друг с другом.
Все это создает новый уровень стабильности для Морено, который недавно переехал в Портленд из Бенда, штат Орегон, как раз в то время, когда все рестораны, которые он очень хотел посетить, закрылись из-за COVID. Не имея возможности гастролировать, Чино сделал то, что сделал бы любой из нас за неделю до выхода в свет новой пластинки: потратил кучу денег на синглы Depeche Mode. Затем он взялся за телефон, чтобы ответить на несколько вопросов.
— У вас очень сильная связь с аудиторией, которая проявляется, когда вы играете вживую. Как вы себя чувствуете, находясь в карантине и не имея возможности выступать?
— Определенно все это странно. Обычно в это время мы бы уже были в туре, готовясь сыграть несколько новых композиций и тому подобное. У нас с середины 90-х такой цикл. Это своего рода образ жизни, чувак. Будет ли людям когда-нибудь снова комфортно потеть и извиваться друг вокруг друга? Мы построили карьеру на очень близких, осязаемых отношениях с нашими фанатами, поэтому сейчас несколько необычно осознавать, что в какой-то момент это все может вернуться.
— С возрастом вам стало сложнее найти доступ к той части себя, которая проявляется при выходе на сцену?
— Я думаю, ментально. Ну и физически, наверное, тоже. Это одна из тех вещей, вроде мышечной памяти: как только начинаю играть, я не хочу сказать, что отключаюсь, но определенно перехожу в какой-то другой режим. Это просто берет верх, и музыка является топливом. Когда я создаю сет-лист, то всегда думаю: «Так, в этой песне я играю на гитаре, так что большую часть партии буду стоять перед микрофоном, поэтому смогу отдохнуть». А потом еще пару крутяков. Так я смогу выдержать темп выступления.
— Вы довольно сильно эволюционировали от «Adrenaline» до сегодняшнего дня. Чувствуете ли вы верность той версии группы или тому, кем вы были в то время?
— Я не ощущаю себя оторванным от нее. Давно это было, но некоторые из тех эмоций я могу испытывать и по сей день — может быть, не так часто. Это одна из тех вещей, когда мы были молоды и наивны во многих отношениях, и есть в этой музыке что-то особенное, потому что тогда мы не знали, что делаем, произошло что-то вроде счастливой случайности, когда мы наткнулись на нечто, оказавшееся... не хочу сказать «вечным», но это выдержало испытание временем. Мы же в буквальном смысле были подростками, когда писали эти вещи.
— Если бы Deftones появились сегодня, интересно, что люди думали бы о группе, потому что та эпоха определила условия, в которых вас обсуждали. Иногда это выглядит так: «Чино против Стивена. Один любит металл, другой любит поп. Где же он приземлится?». Странно ли быть пойманным в такую ловушку?
— На самом деле все не такое уж черно-белое. Когда мы росли, то постоянно слушали много разной музыки, и нам никогда не хотелось решать или делать выбор, какой группой мы будем. Мы не знали. Мы все по большому счету музыканты-самоучки и просто создавали музыку, используя многие из тех влияний, под которыми выросли. Я помню, как мы впервые играли на фестивале «Roskilde». Состав был довольно странным — ну, для меня он не был странным, для меня он был потрясающим. Я помню, там были Slayer, Боб Дилан, Ник Кейв и No Doubt. Эти группы буквально выходили на сцену сразу друг за другом. Казалось, что одни и те же зрители смотрят выступления каждой группы. Для меня это было очень здорово, потому что просто показывает, насколько люди открыты или могут быть открытыми.
— Кажется, что альбом «Ohms» — о жизни в мире, который разваливается как в физическом, так и в духовном смысле, в сочетании с этой жаждой искупления, которую вы в конечном итоге находите в любви. Насколько это соответствует вашему собственному взгляду на мир?
— Думаю, очень во многом. Когда писал эти песни, я не понимал, в каком состоянии нахожусь. Не усаживался за стол и не говорил: «Собираюсь написать о том-то и том-то». Сейчас, слушая его, я совершенно точно слышу, что многие из этих тем в некотором смысле просто задают вопросы, или, как вы сказали, рисуют картину того, как мир выглядит для меня, как он выглядел для меня в те дни, когда я был в разгаре творчества. Я слышу в себе голос, как будто жажду чего-то, какой-то связи. Это было до того, как я переехал в Портленд из маленького городка в глуши. В то время я действительно чувствовал себя изолированным. И все это было написано еще до того, как произошла вся эта история с всеобщим отключением всего и вся. Я чувствую, что многие люди, вероятно, испытывают похожие чувства, учитывая, что в наши дни не так много связей.
— Как пандемия повлияла на ваше восприятие «Ohms» как альбома, ведь вы не можете отправиться в турне и посмотреть, как эти песни звучат на открытых пространствах? Каковы ваши отношения с этой пластинкой сейчас?
— Знаете, у меня нет четкого представления о ней. Мне кажется, что я все еще нахожусь в самом разгаре работы. Мне не терпится увидеть, как люди воспримут его. Надеюсь, что им понравится, думаю, так и будет. Некоторым, возможно, нет. Больше всего я горжусь просто тем, что мы делаем музыку с одними и теми же ребятами на протяжении стольких лет — тем, что мы все еще можем собираться вместе и получать от этого удовольствие, я горжусь именно этим.
Автор оригинальной статьи - Marty Sartini Garner
Перевод — Алексей Агафонов (Deftones.Ru)
P.S. Друзья, если вам понравился материал, буду очень благодарен, если отблагодарите за его перевод небольшой суммой. Помните, что сайт жив в том числе и благодаря вашим пожертвованиям.
